Я ЖДУ Во время зимней спячки мне приснился странный сон. Мы сидели вдвоём и разговаривали: - Я тебя совсем не знаю. Я хочу знать о тебе всё. Давай ты расскажешь мне всё самое важное? - Важное? Надо подумать… Важно, что мы сейчас сидим тут вместе. Это очень важно. Что же ещё? - Ну если бы тебе пришлось писать биографию? Чтобы ты туда написала? - Я бы написала, что однажды две недели лежала в больнице, что коллекционирую одежду, что у меня умер папа, что я в детстве ездила на Урал, что хорошо училась в школе, не знаю, что ещё. Только, послушай, ты хотел важное, а мне сейчас кажется, что это неважно. Странно, я тоже думаю, что не знаю о тебе ничего, что ты прожил целую какую-то жизнь, в которой меня не было. Расскажи мне всё самое важное. - Важно, что мы сейчас сидим тут вместе. Я проснулась, нервничая. Сон оставил после себя сильное беспокойство и ощущение надвигающегося чуда. Кажется, теперь я уже не смогу как следует заснуть обратно, а жаль! Я открыла сонник. Сбудется через неделю. Если верить сонникам. Я им не верю. 7 дней - это офигительно долго. Дневник ожидания. День первый. Думаю о счастье и хороших вещах. Когда думаешь о хорошем - легче. Я валяюсь на диване, не зная, куда себя деть с головы до пят, потому что я с головы до пят состою из страха, паники и ожидания, когда всё это закончится. Чтобы было не так страшно, я вступаю в беседу с собой. - У тебя не будет нормальной жизни. Забудь о ней. Есть некие общепризнанные составляющие успеха: хорошее образование, хорошая работа, хороший муж, квартира, машина, дача. Это все прекрасно, я не собираюсь нападать на буржуазный образ жизни, потому что на самом деле считаю его вполне приемлемым и удобным. Я считаю это всё замечательным. Просто пойми, что у тебя этого не будет. Ты недостаточно удачлива. - Черт! Я хочу человеческой жизни! - Тебя всё равно в первую очередь интересует не квартира, а люди её населяющие. Ты влюбишься в бродягу и уйдешь жить в памятник. Не факт, что это принесет тебе счастье. Ты для него вообще не создана, слишком много хочешь от жизни. - Ок, я поняла, что счастливой быть не могу, но можно быть благополучной? Радоваться всяким приятным вещам, вроде чужих денег, потраченных на тебя. Брать всё, что дают, не отказываясь. Не ждать принца, а выйти за хорошего человека. И так далее. - Твоя проблема в том, что ты истеричка. Тебе плевать на благополучие, ты хочешь счастья и небо в алмазах. А этого не будет! К чёрту, спорить на эту тему было бесполезно. Тем более с собой. Тут требовалось внешнее вмешательство. Хорошо бы, кто-нибудь пришел и решил все мои дурацкие проблемы. Я ещё чуть-чуть подождала, прислушиваясь. Кругом было тихо. Никто не шел решать мои проблемы. Наверно, у всех хватало своих, и на порядок сложнее, чем у меня. Надо было спать, но не получалось. Я стала смотреть в окно и думать о счастье дальше. Недавно с Вихорновым сошлись на мысли, что счастье не имеет никакого отношения к материальным ценностям. Вообще, трудно сказать, к чему оно имеет отношение. Ощущение счастья приходит неожиданно, и объяснить, откуда оно взялось, и почему, и как, зачастую бывает просто невозможно. Как-то я пару дней болела и плакала по утрам. Потом мы встретились с Егором и пошли по улицам. А вечером Егор немного накурил меня и вытащил на крышу. Он тыкал пальцем в заставленный самыми разнообразными строениями горизонт и, кажется, хотел, чтобы я увидела телебашню или что-то через два шпиля после неё. Я кивала, соглашалась со всем, что он говорил, хотя ни фига не видела, а он то ли понимал, что я не вижу, то ли, наоборот, не врубался в мои слова и объяснял снова. На крыше было зверски холодно, может, потому что ноль и ветер, а, может, потому что я была в одном свитере. Я смеялась, запрокинув голову, прижималась к Егору и Вассе, потому что так надеялась не замерзнуть насмерть, и была абсолютно счастлива. Или иногда иду по улице - и прёт оттого, что всё кругом красиво. Не знаю, почему, каждый день хожу одной дорогой, а вот именно сегодня - красиво. Есть много хороших вещей, которые помогают поднять настроение - улицы, например, шоколад или ждать любимого человека. Но всё это так хрупко. Денег на шоколад может не быть, то есть получается, что на самом деле счастье приносит не шоколад, а деньги, а их нету вечно. Любимого человека может не быть. Его и нет, собственно говоря. Улицы - вещь более надежная, но на них бывает темно и холодно. Мокро, грязно, скользко. И чаще всего так и бывает. То есть хороших вещей в принципе много, а не деле - есть вероятность, что их нет совсем. Ну, хотя бы в какой-то конкретный момент может не оказаться ни одной хорошей вещи под рукой. Это хреново. Я в такие минуты даже заплакать могу. Или наорать на кого-нибудь. Вот бы уйти по питерским крышам в море или в гости смотреть телевизор и не быть в одиночестве. Вот бы быть смелой. Помнится, рассуждали с Егором о Боге, и я высказала мысль, что нужно быть просто добрым, не религиозным там, не знаю, каким ещё. Добрым человеком. Сейчас я думаю, что надо быть ещё и смелым. Злость - это не обязательно зло. А вот трусость отвратительна. Я сама трусиха ужасная. И хочу быть смелой. Но где заканчивается смелость и начинается безрассудство? Ведь это пограничные понятия? Безрассудство - это глупость или смелость? Думать надо определенно завязывать - не остается времени на сон. День второй. Продолжаю думать обо всем подряд. Пытаюсь куда-то двигаться не только во времени, но и в пространстве в надежде на то, что это ускорит движение во времени. Я последнее время много и лихорадочно думаю, из-за этого пропал сон и аппетит. Я от этого очень устала. Я хочу нормально и с удовольствием поесть и выспаться, как следует. Сейчас это невозможно. Есть два стандартных способа скоротать дорогу - это слушать музыку и читать книгу. Ещё можно кроссворды разгадывать, но я не люблю. Поэтому в метро, например, мне ехать до работы 20 минут, и я читаю или слушаю плеер. На днях задумалась, почему в состоянии влюбленности я совершенно не могу читать, а музыку наоборот хочется слушать всё время. Когда я читаю, я заполняюсь чужими образами, чувствами, мыслями. Если я влюбилась, то у меня своих мыслей, образов чувств хоть отбавляй, и чужие втискивать просто некуда, поэтому книга "не лезет". Я листаю страницу за страницей, не отдавая себе отчета о том, что там, "у них", происходит. Да меня это, собственно, мало волнует, я сама - целый кипящий мир. Музыка же наоборот идет фоном и просто усиливает эмоции, которые переливаются внутри. Колонки сломались, поэтому пришлось слушать плеер, опустив наушники в кружку. Егор сказал: "Прекрати пороть горячку!" Интересно, если ты 21 год порол горячку, то логично предположить, что следующие 21 ты будешь заниматься тем же самым. Если, конечно, не прекратишь. Егор сказал прекратить. Я тоже считаю, что самое время. Но я на страшной измене!!!!! Опять же, чего я боюсь? Я знаю, что будет, если всё опять кончится плохо, если сны не сбудутся, если я провалюсь в разочарование. Знаю, потому что опять. И это "опять" будет уже стотыщмиллионным. Я знаю, что переживу, что мне ничего не сделается. Жива ж до сих пор. Вот уколов же я не боюсь особо. То есть, приятных ощущений я не испытываю при мысли, что меня могут опять колоть, но не боюсь и не паникую, потому что знаю, что это вполне можно вытерпеть без звука. Почему же обломаться боюсь? Панически! Наверно, потому что это гораздо больнее, чем уколы. И всё равно не смертельно. Я вполне хорошо себя чувствую. Из-за всех этих дурацких размышлений перепутала день с ночью, а теперь соскучилась по дневному свету. Вот проблема! Мне света не хватает! Реально. Я считаю, что дню давно пора прибавится. Хочу дня. Сидеть дома больше невозможно. Заняться нечем, денег нет, на улице холодно. Кататься по метро тоже не бог весть какое занятие, но всё же. Я вытащила наушники из стакана, заткнула ими уши, заполнив голову какой-то случайной музыкой. Музыкальный ряд к новому чувству ещё не определился, я даже не понимаю, что это за чувство. Вроде и как всегда, а вроде нет. Тогда, летом это были Твиггиз и Сегодня Ночью, потом коротко, но бурно и ярко - Дети Пикассо и Пинк. Пока непонятно. Слушаю саунд-трек к "Принцесса и Воин". Медленная, как будто сдерживающая себя музыка. То сдерживающая на грани нервного срыва, то потерявшая надежду освободиться. Музыка, сидящая в углу, музыка, медленно уходящая прочь. Музыка, полная надежды, или даже не надежды, а ожидания. И фильм был такой же. О двух людях с альтернативой похоронить себя заживо или прыгнуть в море с верой в то, что во время падения вырастут крылья. Можно быть в мире с собой, а можно примириться. Это последняя попытка найти мир, после которой придется примириться. "…Don't fly…. … Don't fly …. Don't fly… Don't you fly? Don't you fly? …. Don't fly… Why don't you fly with me?… Why don't you fly with me!? Fly with me!" Там есть хорошая строчка - "If you don't trust me, there's nowhere to fly…" Или что-то в этом роде. Наш город построен по вертикали, единственная линия метро спиралью уходит вверх и возвращается вниз. Можно уехать наверх, можно спуститься вниз. Я и так почти внизу, подниматься дольше, времени у меня полно - ещё почти неделя, и я еду наверх. Мне не нравится в метро. Цитадель мирового зла. Накурено так, что как только я захожу в вагон, то сразу жалею, что у меня нет с собой топора, который я бы с удовольствием здесь повесила. Впрочем, неизвестно, может где-нибудь на другом конце вагона он и висит. Там вообще может происходить всё что угодно - слабо-синее или оранжевое освещение и густая завеса сигаретного дыма позволяют обозревать окрестность максимум в метр окружностью. Поэтому, чтобы ездить в метро нужно крепкое здоровье, прежде чем получить проездной надо пройди мед. обследование. Но это самый дешевый и быстрый транспорт, а подделать результаты ничего не стоит. Так что обследование - чушь. Я, например, не имею никакого права сюда и нос казать из-за низкого давления и вегето-сосудистой дистании. Не ровен час, плохо позавтракаю и грохнусь где-нибудь. И будет моё бездыханное тело разъезжать вверх-вниз, занимать драгоценное место, а то и валяться посреди вагона и мешать проходу пассажиров, пока его не найдут в депо и не уберут. Но мои болячки - это фигня. Какие-нибудь астматики ведь тоже лезут. Так что я немного побаиваюсь смотреть на других людей в метро. Вот сидит человек напротив. Вроде спит. И кто знает, почему он такой синий - из-за света или умер? Или ладно - напротив, а то упала голова соседа на плечо - пьяный или не жилец? Никто, как правило, не выясняет. Я как-то слышала, сколько трупов в среднем каждый вечер увозят из депо, не очень много, несколько десятков. Но почему я должна верить этой статистике? Обведешь глазами вагон, так половина из тех, кого удалось разглядеть, уже не с нами. Ещё я боюсь метро, потому что точно знаю, что и я однажды здесь задохнусь, и мне кажется, что тогда я буду ездить наверх и вниз по спирали вечность, и никогда не смогу выйти. Всё равно, сейчас, когда мне нечем заняться, я иду убивать время в метро. Я не очень-то серьезно готова к убийству. Вообще не готова. Безоружна перед временем. Оно ползает вокруг меня с какой ему угодно скоростью. Закручивается петлями вокруг горла или поворачивает назад, то вдруг обманчиво устремиться вперед, то снова еле шагает, гордое, как павлин. В аду ждут. В аду ждут. Ждут. Я жду. Неделя. Я представила, как я заеду повыше и выйду посмотреть на мир сверху. Стала думать обо всём в бело - желто - голубых цветах. Желто-голубая фенечка символизирует нирвану. Интересно, что символизирует человек с желто-голубой фенечкой. Предмет - это символ чего-то. Человек - это субъект символизирования, а фенечка - объект. Интересно, всё ли на свете можно разделить на субъекты и объекты? Символизирует - это "является символом", а как тогда сказать одним словом "наделяет символическим смыслом"? Мне кажется, что тоже "символизирует". Как "мумифицирует" - делает мумией, а "символизирует" - делает символом. Если я продолжу мыслить подобным образом, то перестану понимать русский язык. Я заснула в метро. День следующий. Непонятно, сколько времени прошло, потому что ночные бдения продолжаются. Время стало материальным. Время стало огромным куском чего-то, что меня заставляют съесть. И я ем. Думать очень утомительно, но это начинает входить в привычку. Происходят всё новые события, которые наталкивают на размышления. По дороге на работу у меня оторвалась подошва. Я шла. Вдруг услышала, как что-то неприятно так хлюпает. Постаралась абстрагироваться от этого звука, но мне не удалось, потому что это что-то не только хлюпало, но и мешало идти. Тогда я посмотрела на свой левый унт (а как будет единственное число от слова "унты"?). У меня отклеилась подошва. Почти полностью. Это было очень неожиданно. Это невозможно было предугадать. Меня никто не спросил, хочу ли я этого, готова ли я к отклейке подошвы, никого не интересовало, как я доберусь куда-либо зимой без подошвы, как на меня посмотрят люди, как я сама себя буду чувствовать, и как я должна выкручиваться из этой ситуации. Я просто оказалась перед фактом: мой унт теперь без подошвы, надо как-то приспосабливаться, надо как-то жить дальше. Я подумала, что всё в жизни так - случается, а ты приспосабливаешься, как будто бежишь задом. Имеешь дело с уже свершившимися фактами и сложившимися обстоятельствами. Надо как-то примеряться и подстраиваться, а эти самые обстоятельства всё складываются и складываются и всё не в твою пользу. Бог по имени "Случайности" и бог по имени "Обстоятельства". Неделю назад они поставили передо мной человека и сказали: "Ну вот. С завтрашнего дня тебе будет трудно без него дышать. А так же есть, пить, спать и общаться. А теперь он уйдет. Может, вернется, а может, и нет, а может, вернется, но не к тебе. Разбирайся, как хочешь. Удачи". Сегодня у меня отвалилась подошва. Я не понимаю, что мне со всем этим делать. Конечно, надо быть готовым ко всему. Ведь не только подошва может отвалиться, штаны возьмут и треснут на попе. Банальный пример с кирпичом, которым пока что вроде ни на кого не падал, но может упасть в любую секунду. Ключи потерялись. Лифт застрял. Чашка разбилась. Батарейка разрядилась. Вытащили кошелек. Не прозвонил будильник. Вещи пострашнее - автокатастрофа, взорвался дом (переход метро, переполненный троллейбус), рак. Ещё можно вспомнить миллион всего, что может произойти, и ещё наверняка есть миллиард вещей, которые ты не вспомнишь, но которые теоретически произойти могут. А значит, и подготовиться к ним можно. На самом деле, нельзя. Всё это просто не удержишь в голове, поэтому жизнь полна сюрпризов. Я вспомнила только неприятные, потому что они чаще встречаются. Хотя о хороших вещах я уже думала где-то на днях. Ничего хорошего с тех пор со мной не случилось. А ведь вместо того, чтобы предаваться воспоминаниям о том, как лазала с Егором по крышам, могла бы подумать о своих подошвах. Тогда сегодня всё было бы немного по-другому. А нет, хорошие вещи были - кофе и сок. Сегодняшний день идет быстрее, чем предыдущие: столько событий! Я понимаю, что, блин, заболела! Это, конечно, не так шокирует меня, как утрата подошвы, потому что за 21 с половиной год такое с моей обувью происходит впервые, а болела я по самым скромным подсчетам раз 40-50 болезнями разной степени тяжести: у меня были простуды, нарыв десны, грипп, ветрянка, растяжение связок живота, воспаление легких, ангины, и однажды в мой организм даже вмешивались хирургически. К последнему я тогда, кстати, была тоже совершенно не готова и сильно расстроилась. Когда мне сказали, что меня разрежут, я вышла в коридор и заплакала, мне было себя очень жалко. Сейчас у меня не дышит нос. Наверное, это ерунда, но я очень мнительная. Нос не дышит и лоб обложило, наверное, у меня какой-нибудь гайморит или что-нибудь в таком духе. Так всегда: если у меня болит голова, я думаю, что это менингит, желудок - значит язва, где-нибудь что-нибудь распухло - гангрена или рак, и так далее. Я всегда подозреваю у себя самое худшее из того, что я могу представить. Черт возьми! На днях моя жизнь вдруг наполнилась каким-то смыслом, мне, во что бы то ни стало, надо было протянуть ещё хотя бы неделю. Правда. Существование вдруг показалось таким до боли хрупким - в любой момент меня могло переехать грузовиком. Что происходит? Мне до слёз дорога моя жизнь. Я прямо-таки боюсь умереть сейчас, я хочу заглянуть в следующий понедельник, я хочу знать что там. И вот теперь я сижу здесь и подыхаю от гайморита. И даже выйти никуда не могу, потому что лишилась подошвы! Это невыносимо! Плюс ко всему у меня заложило уши, и теперь я точно уверена, что мне недолго осталось. Тут мне приходит в голову отличная мысль: самое время составить завещание. Во-первых, вот-вот - и будет уже поздно, во-вторых, это займет ещё чуточку времени, и неделя закончится быстрее. Я стала перебирать в уме вещи, которые не стыдно завещать, а также людей, которым эти самые вещи могут понадобиться. Записывала вещь, а через двоеточие человека. В результате получилось следующий, сыроватый и не очень-то продуманный, но вполне пригодный, документ: 1. Синяя жилетка с розовым котом, китайское платье и красная сумочка: Мэник. 2. МП3-плеер: Пашка. 3. Х. Кортасар "62. Модель для сборки", Б. Виан "Пена дней", К. Воннегут "Времетрясение": Шизи. 4. Дизайн хом-сайта: Тишина (не знаю, зачем, вдруг пригодится). 5. Все права на моё творчество: Егорка Тутинайте (ещё более бесполезная вещь, но почему-то дорогая моему сердцу) 6. Мобильный телефон: вернуть законному владельцу (он сам за ним придет) 7. Полное собрание сочинений группы МультFильмы: Аня-Солнце. 8. Все остальные компакт-диски поделить между Спутником, Юльхен и Чешир. Как будут делить, я не знаю. Если найдутся ещё какие-то мои вещи - продать, а деньги пропить. И… И поцеловать от меня…, а впрочем, не надо. Я вообще передумала. Вдруг кто-нибудь обидится, ведь не для каждого я сейчас вспомнила по вещичке, вдруг кто-нибудь хочет что-нибудь другое? Вдруг теперь мои друзья меня убьют, чтобы завладеть моим имуществом? Ой! Но польза в завещании всё-таки была. Я поняла, что у меня есть куча барахла, а так же рядом полно народу, которому его не жаль передать, если оно мне самой больше не понадобится. Хорошо, когда в жизни есть люди и барахло, она не кажется такой пустой. Я не хочу расставаться ни с тем, ни с другим. Как же хочется спать. Сегодня вечером я уж точно не буду думать, лягу вовремя, да ещё и просплю весь следующий день. Интересно, какой сегодня день, число, и когда началась эта неделя? Ещё вчера я решила спрятаться и переползла в одно безопасное место на пару витков вверх по метро. Очень хорошее место, чтобы скрываться - безлюдное. Ведь когда ты чего-то ждешь, ты становишься таким ранимым, весь на нервах, так что можешь кого-нибудь убить. К тому же у меня обострилось чувство вины за несовершенное зло. Пока что несовершенное. Но я знаю, что могу кому-то сделать плохо. И боюсь того, что произойдет. Поэтому пока что прячусь. Какой-то день. Часов нигде нет, сколько я проспала, не знаю, и знать не хочу. Я не помню, чего я жду, сколько времени уже прошло - не знаю, не знаю, соответственно, сколько осталось ждать. Хотя это всё кажется вполне естественным - ждать неизвестно чего неизвестно сколько. Мой страх следующей секунды крепнет из-за совсем уж несущественных, но крайне неприятных мелочей. Вдруг выяснилось, что Исакиевский собор на самом деле ИсААкиевский. Солнце сказала. Я всегда воспринимала слово на слух, и не задумывалась, насколько правильно. Правильно - Исаак - Исаакиевский. А Исакиевский - какая-то нелепость. Но мне вдруг стало очень обидно, как будто подменили сам собор. А с ним так много связано. Ведь я думала, что поднимаюсь именно на Исакиевский собор, когда хотела увидеть весь Питер сразу. Это было в мой первый приезд, и оказалось самым ярким впечатлением от поездки. Я в жизни так не пугалась, как тогда, на тонкой лестнице, на огромной высоте на ураганном ветру. А потом - бесконечные крыши и шпили, и люди и машины - крошечные, внизу. Прекрасный город, моё сердце разбилось. С тех пор я приезжала в Питер раз 10, наверное, и каждый раз хотела подняться туда снова, но почему-то так и не сложилось. Странно, просто какой-то злой рок. А теперь у меня такое чувство, как будто собора больше нет. Грустно. Я расстроилась. Непонятно почему. Правда, потом я обнаружила, что оба варианта правильные, "мой" тоже имеет право на жизнь. Но осадок всё равно остался. Читаю Эрленда Лу "Наивно. Супер". Стиль изложения очень привязывается, мне кажется, что я уже мыслить начала такими простыми фразами в настоящем времени. К тому же, лирический герой произведения всё время составляет самые разнообразные списки: списки вещей, которые у него есть, и вещей, которых у него нет, зверей, которых он видел за свою жизнь и т.п. Это очень забавно и хочется тоже немедленно составить пару-тройку списков чего-либо. С другой стороны - это раздражает, потому что на подсознательном уровне кажется мне идиотизмом. Чем дальше я читаю, тем лучше понимаю, что книга не вызывает у меня никаких эмоций, кроме, пожалуй, острого желания написать какой-нибудь список. Тогда я бросаю её и пишу перечень вещей, которые меня отвлекают, развлекают, улучшают настроение и помогают скоротать время: - читать - кино - Интернет - сигареты - сон - ходить по магазинам - вязать - общение - ездить на троллейбусе Как-то банально. При зрелом размышлении я добавила в список: "сморкаться". Настроение это занятие, правда, не очень-то поднимало, зато требовало недюжинных физических усилий, сосредоточенности, внимания и отнимало кучу времени, в которое входил не только сам процесс, но и поиск чистых платочков и жалобы на плохое самочувствие. А потом ещё: "мечтать". Упереться лбом в стекло и представлять себе сухую дорогу и такой желтый-желтый, теплый-теплый апрель, когда ещё нету листьев, и уже нету снега, но ещё остались лужи, и, может быть, даже грязно. Деревья такие черные, и небо такое пронзительное. Представлять себе Питер, нервную, мрачную Неву, Финский под солнцем и Невский в лужах и окурках, и нас всех, гуляющих вместе, и музыку Beatles. Представить, как будто всё это будет совсем скоро, прямо сердце сжимается. Или дома - раскисшие бульвары, растаявшие пруды, рассохшиеся скамейки, ходить по бордюрам вдоль дороги, потому что дороги развезло, потому что на бульварах нет асфальта, а земля ещё не высохла, скоро включат фонтаны. Кеды. Кока-кола. Солнце-реки-асфальт-ходить без шапки. Размечталась, улетела, а потом - раз, страх, что ничего не сбудется, и тут же - шмяк об пол. Как младенец, который задумался, отвлекся, сделал пару шагов, а потом вдруг сообразил, что ещё не умеет ходить, тут же плюхается на попу. Полёт-измена-полет-измена-полет-измена. Голова кружится, вверх-вниз, как на качелях, сейчас стошнит. Мне надо выровнять мысли, а лучше - заполнится чужими мечтами, и я иду в видеопрокат. Выношу оттуда японскую сказку о дружбе, испанскую драму о злой любви и старый английский мультик о желтой подводной лодке и ливерпульской четверке. Хотела взять ещё какой-нибудь американский боевик, но подумала, что и от этой смеси можно заработать несварение мозгов, и решила не рисковать. "…We all live in a yellow submarine Yellow submarine, yellow submarine We all live in a yellow submarine Yellow submarine, yellow submarine And our friends are all on board Many more of them live next door And the band begins to play…" День заканчивается, и я тоже на борту субмарины, погружаюсь медленно, а может быть, поднимаюсь сквозь толщи воды к свету. Мне снятся друзья и телефонные звонки. Я просыпаюсь в тревоге. Как неделю назад.